Студенчество

Александр Клосовский - 1

В семье осталось немало воспоминаний о моем прадеде, Александре Севериновиче Клосовском, описывающих его службу в армии до момента героической гибели в Первую мировую войну. С документами дело обстояло не так хорошо, письменные упоминания царских офицеров были не самым безопасным делом в послереволюционное время, поэтому в анкетах своих детей Александр Северинович  был записан учителем, или даже почтальоном. Учителем Александру Севериновичу бывать доводилось только солдатам и офицерам своих частей, но, к счастью, это так и осталось не выявленным в советское время, несмотря на неплохую сохранность архивов царской армии.

Личное дело Виктора Клосовского

Небольшая информация об Александре нашлась даже в  Интернет. К моему немалому удивлению, то минимальное описание[1] Апшеронского полка, которое сохранилось до наших дней в сети, уже содержит имя Александра Клосовского, упоминая его награждение орденом Святого Георгия 4 степени. Дальнейший поиск по сохранившимся документам на кавалеров этой самой почетной награды Российской Империи позволило найти наградной лист Александра, восполняющий первоначальные пробелы в наших знаниях о судьбе прадеда.

Картотека Георгиевских кавалеров

Из георгиевского наградного листа на Александра Клосовского видно, что, закончив Владикавказскую гимназию, он поступил в Киевское военное училище. Как мы узнали позже, в училище он попал далеко не сразу, а первым этапом его несостоявшейся гражданской карьеры после гимназии стало обучение на математическом факультете Московского Императорского Университета. Результатом этого короткого обучения становится не диплом математика, а преследование полиции, оставившие свои следы в нескольких государственных архивах, ЦИАМ и ГАРФ. Из этих архивных дел получилось сложить следующую более точную картину юности моего прадеда. 

После переезда семьи Клосовских из Грозного во Владикавказ и десяти лет домашнего обучения, Александр Клосовский поступил в городскую классическую мужскую гимазию, готовившую детей из привилегированных сословий. Как мы видим из его аттестата, Александр, или Олекс, как его звали родные, окончил гимназию летом 1898 года с отличным поведением и не очень усердным прилежанием. По канонам классического образования того времени, в гимназии учились 9 лет, изучая закон божий, русский, латинский, греческий, французский и немецкий языки, а также логику, математику, физику, географию и историю. 

Аттестат зрелости, Александр Клосовский

На фоне череды троек, единственная четверка Александра была по математике, что, по всей видимости, и привело к решению родителей направить его на математический факультет Московского Императорского Университета. Мать Олекса, Александра Петровна, к тому времени уже подробно распланировала стратегию обучения сына и дочерей в Москве, готовя старшую дочь Зосю к поступлению в Московскую консерваторию, а младшую Катю к переводу в частную московскую гимназию Калейдович. Летом 1898 года семья переехала в Москву, и Александр был зачислен на первый курс математического факультета.

Прошение о поступлении, Александр Клосовский

Конец 19 века был не самым спокойным временем для получения университетского образования. Постоянно происходили студенческие выступления[2] в отдельных учебных заведениях России, особенно после принятия университетского устава 1884 года. Первая всероссийская студенческая забастовка пришлась на второй семестр обучения Александра, полностью изменив его дальнейшую судъбу. Началась она в будущей колыбели революции Петербурге, всколыхнув всю страну, но, на удивление, оставшись за рамками отечественной историографии, недовольной отсутствием пролетариата и социал-демократов в этих событиях.

Фото: После разгона демонстрации студентов. Москва.

Разгон мирного студенческого шествия нагайками конной полиции в Петербурге, случившийся 8 февраля 1899 года, вызвал крайнее возмущение и резкий протест всех студентов города. Уже на следующий день, 9 февраля, в университете произошла сходка, где студенты проголосовали за закрытие университета до тех пор, пока правительство не даст учащимся «гарантии личной неприкосновенности» и не накажет виновных полицейских.

Забастовка в тот же день была поддержана 17 вузами города[3], в том числе военными и духовными. Стоит отметить, что большинство профессоров было на стороне студентов и разделяло их мнение, что нанесено оскорбление университету. Их также поддержали в своих выступлениях, письмах и докладах министр финансов граф Витте, генерал Ванновский[4] и граф Лев Николаевич Толстой. Лев Николаевич проявил[5] «самое живое сочувствие движению»; он «был особенно заинтересован той формой, в которую вылилось движение, и студенческая забастовка представлялась ему одной из форм непротивления злу насилием». Уже 12 февраля в Московский Университет прибыл эмиссар петербургских студентов С.Н. Салтыков, впоследствии член 2-й Государственной Думы. За несколько дней он успел поучаствовать в университетских сходках, а также заручится поддержкой Льва Николаевича[6], дважды навестив его в Хамовниках. В результате этих  действий, уже 15 февраля началась забастовка и в Московском университете, в которой принял самое непосредственное участие студент Александр Клосовский. Вот, например, какую картину рисует «Бюллетень 16 февраля[7]», на второй день забастовки:

«Юристы 1 курса: Объявлена забастовка. Лекцию Соколовского слушает группа (10 чел.). Юристы II курса: Была лекция Алексеева (30 человек). Юристы III курса: 17-го назначена сходка. Математики II курса: Лекция Умова не состоялась. Филологи: Виноградов исполнил «свой первый долг» — читал. Большинство студентов удалилось. 17-го предположена сходка.

Естественники I курса: Была лекция Сабанеева. 60 чел. ушло, 2 осталось. Второй час не читал. Лекция Карузина — 3 человека. Посылались депутации к профессорам. Объявлена забастовка. Естественники II кур. Была сходка в химической лаборатории (80 чел.). Объявлена забастовка. Лекция Умова не состоялась. Естественники III к.: Состоялась сходка (30 чел.). Решена забастовка. 17-го окончательная сходка. Естественники IV курса: Сходка (40 чел.). Решена забастовка…

Уволенных 58 человек в ту же ночь выслали. Вечером 16-го назначена сходка в Петровской Академии».

Несмотря на предупредительные аресты и активность охранки, забастовка продолжалась, не прекратило ее и временное закрытие университета с 22 по 27 февраля. Уже через неделю новый состав студенческого Исполнительного комитета призвал к возобновлению стачки, и к 17 марта занятия полностью прекратились.  В 20-х числах марта охранное отделение возобновило аресты, и к 24 марта из университета было уволено 815 студентов, из которых 603 было выслано с запретом проживания в Москве сроком на один или два года. Как нетрудно догадаться, среди высланных студентов был и Александр Клосовский, отдельно выделенный в секретном донесении Московскому Генерал Губернатору за то что он “особо красноречиво и дерзко убеждал своих однокурсников примкнуть к демонстрации и добиваться закрытия Университета”.

По воспоминаниям современников, выселение проводилось следующим образом: на квартиру являлся околоточный, просил собрать вещи, сажал на извозчика, отвозил на вокзал и купив, если не было своих средств, билет III класса до станции назначения, ждал, пока не отойдет поезд. Браво козырял своему студенту и отправлялся за следующим. Тогда в популярной студенческой песне пелось:

Кто-то мне судьбу предскажет
И какой городовой
На вокзал везти прикажет
И отправит на покой?

Никогда ранее студенчество не переживало подобного разгрома. В результате последовавших репрессий число студентов уменьшилось следующим образом: «В Петербургском университете на 594 человека, в Московском на 312, в Киевском на 290». Для Александры Петровны, находящейся с дочерьми в Москве, высылка сына стала катастрофой, но она не опустила руки. До лета 1899 года продолжалась переписка сначала с Московским, а впоследствии и с Юрьевским Университетом.

Красные пометки на приговоре сделали свое дело, ни положительные отзывы из Владикавказа и Москвы, ни дополнительные прошения не позволили Александру восстановиться в университетской среде. Согласно сохранившимся документам полицейского управления, одной  высылкой дело не ограничилось, с апреля 1898 года бывший студент Клосовский, проживающий в доме родителей по адресу г. Владикавказ, Вознесенская ул. д.27, был помещен под негласный надзор. Освободившееся время Александр проводил давая частные уроки и гуляя со своей будущей невестой, Ниной Шошиевей, к вящему неудовольствию и своих, и ее родственников.

Листок негласного надзора, Александр Клосовский

У отставного подполковника Северина Клосовского, с родственными связями в Киеве, оставалась последняя возможность пристроить сына, которой он не приминул воспользоваться. По ходатайству отца, уже в августе 1899 года Олекса принимают в Киевское юнкерское училище и снимают с полицейского надзора. По иронии судьбы, сын в точности повторил путь отца, сменив учебу на службу в армии из-за участия в восстании, таким образом повернув колесо свой судьбы в сторону военной карьеры. 

____________________________

[1] АПШЕРОНСКИЙ ПЕХОТНЫЙ ПОЛК http://oldvladikavkaz.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=66&Itemid=74
[2] Студенческие волнения 1899 https://ru.wikipedia.org/wiki/Студенческие_волнения_1899_года
[3] Студенческая революция 1899 года: к 110-летию событий http://mpst.org/studencheskaya-borba/revoluciya_1899/
[4] Доклад П.С.Ванновского о студенческих беспорядках 1899 года. СПб.: 1906 - 68 с.
[5] П. Е. Щеголев «Л. Н. Толстой и студенты в 1899 году», — газета «День», 1912, № 36, от 7 ноября, стр. 3
[6] ТОЛСТОЙ И СТУДЕНЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ 1899 г. http://feb-web.ru/feb/litnas/texts/l37/t37-651-.htm
[7] Студенческое движение Московского университета в XIX столетии / В. И. Орлов. - М. : Всесоюз. о-во полит. каторжан и ссыльно-поселенцев, 1934.