Русский Север - 3
История семьи Толмазовых начинается с лета 1889 года,
когда двадцатишестилетний унтер-офицер Андрей Михайлович Толмазов взял
замуж Наталью Михайловну Дудину, 23 лет. Венчание состоялось в церкви
Инженерного замка, поблизости от здания Военно-Технической школы, в
которой служил фельдфебель Толмазов.
Фото: Метрика о венчании Натальу Дудиной, 1889 год
|
Андрей Михайлович Толмазов родился 20 июня 1862 года в
крестьянской семье деревни Ледино, Пошехонского уезда Ярославской
губернии. В возрасте 20 лет, по рекрутскому жребию, он попадает на
службу рядовым в Гальваническую роту, основанную в 1857 году для
подготовки офицеров и нижних чинов инженерных войск к выполнению тех
специальных обязанностей, где требуется применение электротехники,
минного, подрывного или телеграфного дела. К 1889 году Андрей уже
получил звание унтер-офицера и перешел на сверхурочную службу. Сама
гальваническая рота была переименована в Военно электротехническую школу[1], которая впоследствии дала начало Военной Академии Связи имени Буденного.
К сожалению, в памяти семьи осталось очень мало деталей о
Наталье, кроме того, что она получила хорошее образование и прекрасно
играла на фортепиано, которое всегда стояло в доме у Толмазовых, где бы
они ни жили. Не сохранилось даже девичьей фамилии Натальи Михайловны,
восстановление которой спустя сто пятьдесят лет после ее рождения заняло
долгое время. Поиски того стоили, у холмогорского рода Дудиных
оказалась очень интересная история, о которой я расскажу отдельно.
Сразу
после свадьбы молодые переехали в дом родителей Натальи на Большой
Охте. Отец Натальи, позолотчик Михаил Иванович Дудин проживал в
собственном доме на улице Дребезгова 19 (совр. Цимлянская) в районе
Большой Охты. Там же жила и младшая сестра Натальи, Александра, которая
была записана крестной матерью несколких ее детей. Благодаря этим
архивным записям о рождении детей и нашлась девичья фамилия самой Натальи.
Фото: Большеохтинская церковь сошествия Святого Духа |
Улица Дребезгова, на которой стоял дом Дудиных, ведет от
Невы к Большеохтинскому кладбищу. Эта улица существует с 1828 года,
когда и была названа по фамилии домовладельца Ивана Дребезгова. С другой
стороны, дом стоял на Траерной улице, ранее называвшейся Дудиной, а
ныне улицей Ульянова. Большая Охта тех времен представляла из себя
рабочие кварталы с частными домами. Церковь Сошествия Святого Духа, в
которой Толмазовы крестили пятеро детей, была построена в 1713 году. В
1833 году церковь была перестроена, продолжая оставаться одной из самых
посещаемых в городе до своего закрытия в 1929 г.
В 1890 году у Толмазовых рождается дочь Лидия, первая из 13 детей, появившихся на свет в этой семье за последующие 21 год, завершившись рождением моей бабушки, Валентины Андреевны Толмазовой. Жизнь семьи в эти года помогают приоткрыть адресные книги С. Петербурга, одновременно запутывая ситуацию из-за постоянных переездов семьи. Возможно, эти переезды были связаны с работой Андрея Михайловича, который, после выхода в отставку, служил управляющим доходными домами. Около 10 лет семья прожила в доме родителей Натальи на Большой Охте, где у них родились 4 сына и дочь Шурочка.
К началу 1900 года вся семья, в то время уже из восьми человек, переезжает в центр Петербурга в доходный дом купца Иванова[2] по адресу Садовая 74. К этому времени сестра Натальи, Александра Михайловна, выходит замуж за сослуживца и
друга Андрея Михайловича, старшего унтер-офицера Александра Андреевича
Позднякова, крестного Лидии. В соседнем доме был расположен трактир
родственников Андрея, купца, унтер-офицера в отставке Алексея Ивановича и
его жены Зинаиды Веденеевны Ивановых, родом из Ярославской губернии
Пошехонского уезда, как и сам Толмазов. Они тоже были крестными
нескольких детей Андрея и Натальи. На Садовой в семье Толмазовых
рождается еще 2 сына, Николай и Александр. В 1906 году Толмазовы продают
к тому времени выкупленный ими дом на Охте и в семье начинается период
постоянных переездов.
30,05,1906 явились к Владимиру Петровичу Бабичу, СПб нотариусу в контору его Спасской части по Гороховой ул, 41, неизвестные ему лично и к совершению актов законную правоспособность имеющие крестьянин Пошехонского уезда, д. Ледина Андрей Михайлов Толмазов и СПб ремесленник Адо-Матсов Иогансон, живущие: первый Коломенской части по Садовой ул №74, второй Рождественской части , по Конной ул №5/31. Толмазов и Иогансон совершают купчую крепость на следующих условиях: из них Толмазов продал ему Иогансону собственно принадлежащий ему участок земли со всеми возведенными на нем строениями, доставшийся ему от Охтинских мещан Михаила Иванова Дудина и Наталии Ивановны Козловой по купчей крепости, утвержденной старшим нотариусом СПб окружного суда 18,06,1892, находящийся в СПб, Выборгской части, Охтинского участка, на Б.Охте по Дребезговой ул №296 и полицейским №19 в межах домов Векшина и Зуева. Площадь земельного участка 150 кв сажень (12х12,5 сажень) А взял он, Толмазов у него Иогансона за то свое имущество 8100 рублей со всеми расходами по сей купчей на счет покупщика.
Фото: Литейный 57, 1912 год
|
Закончив работу на Садовой, Андрей с семьей переезжает в
Петергоф, оттуда на Васильевский остров, потом на Тихвинскую, затем в
Волково, и, наконец, останавливаются на 2 года на Литейном. Причина этих
постоянных переездов, а также судьба крупной суммы денег, полученной за
дом, - эквивалент более 30 годовых зарплат квалифицированного рабочего
того времени, остается тайной. 1911-1913 гг. семья проводит в доходном доме Лукина[3]
на Литейном 57.
Фото: Метрика о рождении Валентины Толмазовой, 1911 год
|
Фото: Лидия Толмазова, 1915
|
В 1911 году в семье Петровых тоже рождается сын, а вскоре
они уезжают на Дальний Восток, где Яков Кузьмич участвует в постройке
Амурской железной дороги. Железнодорожное строительство тех лет идет
бешенными темпами, уже в 1913 году состоялись торжества по случаю
открытия движения от Благовещенска до Петербурга, а вскоре ветку
дотянули и до Хабаровска на Амуре. В Хабаровске у Лидии и Якова Петровых
родились близнецы, дочери Нина и Леля.
Тем временем сыновья Толмазовых подрастают и уезжают от
родителей. Алексей начинает работать на железной дороге, а судьба других
детей Толмазовых, к сожалению, остается неизвестной. В 1914 году Андрей
с Натальей и двумя оставшимися детьми, Валей и
Шурой, переезжают в дом 58 при больнице Марии Магдалины на 1-й линии
Васильевского Острова, о чем в петербургском архиве ЦГИА сохранилась
домовая книга[4] с нужной нам записью:
Домовая книга, дом №58 по Первой линии 2-й участок Васильевской части.Откуда прибыл: 15/04/1915 из Коломенская часть, Дровяной пер, д.20.Куда выбыл: 8/01/1918 в Васильевскую часть, Гаванский участок, угол Малого проспекта и ул. Карташих д. 18/20 кв.12Жилец: Толмазов Андрей Михайлович, крестьянин Ярославской губ, Пошехонского уезда, Котринской вол, дер Ледино. Женат. Лета: 54, православный. Род занятия: Вахтер. Бессрочная паспортная книжка выдана приставом Коломенской части 1 участка 26/05/1907 №509Жена: Толмазова Наталья Михайловна, 46 лет, православная, при муже, живет по виду мужа, выбыла туда же.Дети: Валентина дочь 4 года, сын Александр 9 лет.Прочие отметки: Прибыла с родины 21/01/1916 Толмазова Александра Андреевна, крестьянка деревни Ледина, девица, 18 лет, православная, при родителях. Паспортная книжка выдана приставом 2 участка Васильевской части за №342 3/05/1915 на пять лет. Выбыла туда же.
Этот год в Петербурге выдался нелегким, уже осенью
повышение хлебных цен породило волну голодных бунтов и забастовок в
промышленных районах с более чем 75 тысячами бастующих. События октября
по многим признакам, таких как нехватка хлеба в качестве главной
причины, стихийности возникновения, участия женщин, перехода солдат на
сторону народа, отказа казаков стрелять в толпу, напоминают события
23-28 февраля 1917 года, и Л. Хеймсон назвал их “репетицией Февральской
революции[5]”.
Фото: Хлебные очереди, 1917 г.
|
Волна голодных стачек в городах быстро нарастала, и к
началу 1917 года речь шла уже не о росте цен, а об отсутствии хлеба. 24
февраля бастовало уже 200 тысяч рабочих. Полиция разгоняла митингующих,
которые вскоре собирались в других местах. События развивались
неумолимо: война породила инфляцию, забрала миллионы крестьян от
посевов, что породило продовольственный кризис и голодные бунты.
Изначально власти не желали применять оружие для их подавления, но
вскоре были вынуждены отдать роковой приказ.
Фото: Штурм Зимнего дворца, 1917 г.
|
Как теперь становится
ясным, отдавать такой приказ ненадежным войскам, состоящим из крестьян,
ненавидевшим власть и не желающих за нее сражаться, – означало
провоцировать почти неизбежный солдатский мятеж и революцию. В феврале
1917 года, после присоединения к восстанию 170-тысячного гарнизона
Петрограда и отстраненной позиции генералитета, отречение Николая II
стало неизбежным. Государственной думе не оставалось ничего другого,
кроме как взять власть в свои руки и попытаться обуздать нарождающуюся
анархию. Февральская революция завершилась, открывая дверь Октябрьской
революции и гражданской войне…
Летом 1918 года из всех городов бывшей империи именно
Петроград испытывал самые тяжкие проблемы с продовольствием. Колчак
захватил весь Урал и перешел в наступление, надеясь соединиться с
другими частями Белой Армии. Гражданская война не только отрезала хлеб
от Петрограда, но и отвлекла на военные перевозки и без того не
справлявшийся железнодорожный транспорт. Началось повальное бегство
жителей из города. На январь 1919 года население[6] Питера составило около 1 300 000 человек, потеряв более миллиона жителей.
Спасаясь от голода, в конце 1918 года Наталья Михайловна
забирает двоих младших детей, Валю и Шуру, и отправляется с ними к
дальним родственникам мужа в деревню Лединa под Ярославлем. В 1920 году
Шуру забирает отец, чтобы отдать в фабрично-заводское училище под
Петроградом, обеспечивающее образование, питание и жилье. Голодное время
и лишения не прошли даром для пятидесятипятилетней Натальи Михайловны.
Не проходит и нескольких месяцев после отъезда младшего сына, как она
умирает, по воспоминаниям бабушки во сне, в одной с ней кровати.
Валя
остается одна, на попечении одинокой пожилой родственницы, у которой они
жили до смерти матери. Чтобы спастись от голода, девочке приходится
ходить между деревнями и просить подаяние, добывая пропитание себе
и старушке несколько месяцев, пока ее не находит и не увозит в
Петрозаводск муж старшей сестры Лидии, а по совместительству крестный
отец Вали, Яков Петров. В Петрограде все еще царил голод, к 1920 году
численность жителей опустилась до 720 тысяч человек, меньше трети по
сравнению с населением города на 1917 год. К этому времени Яков Кузьмич Петров уже достиг
руководящего положения в управлении Мурманской железной дороги, в
Петрозаводске у него был большой дом, а для рабочих поездок
предоставляется персональный вагон. К сожалению, сын Петровых не дожил
до этого времени, и приехавшая Валя занимает его комнату и пользуется
оставшимися вещами.
Фото: Валя Толмазова
|
На фоне растущей инфляции и кризиса уровень жизни
семьи падает, единственной стабильной валютой остаются фунты стерлингов,
которые семья прячет в доме. Отношения с сестрой и племянницами не были
безоблачными, но периодические приезды брата Алексея скрашивали жизнь
Вали в Петорзаводске. До конца жизни Валентина Андреевна вспоминала
золотую цепочку и крестик, подареннные Алексеем. Она спрятала подарки в
бочонке из под селедки в сарае, но ветхое деревянное строение сгорело, и
единственное Валино украшение пропало.
В двадцатых годах Алексей тоже работал на железной дороге,
выезжая в постоянные командировки по деревням, рядом с которыми должны
были проходить будущие железнодорожные станции. В одной из командировок,
в 1926 году он познакомился с восемнадцатилетней Любой Шимановой,
жившей неподалеку от станции Будогощь, в сотне километрах от Петрограда.
Они поженились, и вскоре Алексея с семьей направили на работу в то же
управление Кировской железной дороги в Петрозаводске, где одним из
начальников служил муж его сестры Лидии, Яков Кузьмич, приложивший руку к
этому назначению. Город Петрозаводск растет и развивается, и семья
Андрея Толмазова растет вместе с ним. В сентябре 1927 года у Толмазовых
рождается дочь Надя, а через год вторая дочь Софья.
Летом 1928 года, после окончания средней шклоы в Петрозаводске, Яков Кузьмич устраивает семнадцатилетнюю Валю
в Петроградское медицинское училище, договорившись о проживании,
стипендии, а также о подработке в Петроградском Доме Малютки. Жить Вале
предстояло в доме 23 по Кронверкской улице Петроградской стороны, где
она снимала угол у вдовы полковника Лидии Львовны. Через некоторое время
Валя переезжает в другую комнату этого дома, в которой живет Мария
Андреевна Полищук, отставная портниха двора Его Величества. С Марией
Андреевной, относившейся к ней как к дочери, судьба связала Валю
надолго.
К середине тридцатых годов все оставшиеся Толмазовы
собираются в городе. В 1933 году Якова Кузьмича переводят обратно в
Ленинград, и Петровы возвращаются всей семьей в квартиру на Фонтанке
д.80. Вскоре, в 1934 году семья Андрея и Людмилы Толмазовых тоже
перебирается неподалеку, занимая квартиру 53 на набережной реки Фонтанки
д.117[7], всего в двух остановках автобусом от квартиры Петровых на другой стороне реки.
Брат Шура, окончив ремесленное училище и институт
железнодорожного транспорта, работает в поселке Металлострой под
Ленинградом. Отец Толмазовых, в 1927 году повторно женившийся на Дарье
Потаповой, живет в центре города, на пр. 25 Октября 28/9, и уходит из
жизни в августе 1933 года, унеся все секреты с собой в могилу. Еще
раньше не стало и артистки Александринского театра Шурочки Толмазовой.
Она умерла около 25 лет при родах, оставив только память о своей
красоте, необыкновенном голосе и красивым рисункам. Бабушка и сама очень
хорошо рисовала и пела, предпочитая народные песни и романсы. Особенно
запомнилась одна из ее песен, которой мне бы хотелось закончить эту
главу.
Лети ко мне, певунья птичка,С зеленой ветки! Без заботТы будешь жить в нарядной клеткеИ зерна кушать круглый год.Как буду я тебя лелеять,Как буду я тебя любить!Водицы свежей не забудуЯ по утрам тебе носить.И сколько белого песочкуТебе я, птичка, припасу!Поверь: здесь летом безопасней.Зимой теплее, чем в лесу.Тебя охотник не подстрелит;Не сможет ястреб заклевать;С утра до вечера спокойноТы будешь в клетке распевать»— Нет, нет! за клетку расписнуюЯ не отдам лесов своих.Хотя бы каждое мгновеньеМне угрожала гибель в них.И не покину я простораЦветами убранных полей!..Дитя! твои мне ласки милы.Но воля мне еще милей!— «Ты любишь, птичка, лес и поле,И я люблю их! Но куда —Скажи — ты спрячешься, бедняжка,Когда настанут холода?»— Я полечу в края иные.Где вечно зелены луга.И к вам вернусь, когда растаютПод вешним солнышком снега. —«А как собьешься ты с дорогиДа и замерзнешь где-нибудь?»— Не бойся, друг мой! птичке вольнойГосподь указывает путь!
____________________________
[1] Офицерская электротехническая школа http://goo.gl/gmXhs8
[2] ЦГИА. Фонд 573. Опись 1. Дело 1278 Дом Иванова, Садовая улица дом 74-4
[3] ЦГИА. Фонд 573. Опись 1. Дело 1875 Дом Д.Т.Лукина, Литейный проспкт дом 57
[4] ЦГИА. Фонд 1026. Опись 1. Дело 282
Домовая книга по 1-й линий Васильевского острова, 58 (дом больницы св.Марии Магдалины)
[5] ФЕВРАЛЬ 1917 ГОДА: ВЛАСТЬ, ОБЩЕСТВО, ХЛЕБ И РЕВОЛЮЦИЯ.
С. А. Нефедов. http://hist1.narod.ru/Science/Russia/Fevr1917.htm
[6] Первая Блокада Петрограда http://rusplt.ru/policy/blokada-pitera-9693.html
[7] Алексей Андреевич Толмазов КП "Ленинград. Блокада. 1941-1944"
No comments:
Post a Comment