Белая Гвардия

Александр Клосовский - 4

Долгое время все в нашей семье знали, что Александр Северинович не дожил до  смутного времени революции и гражданской войны, геройски погибнув в Первую Мировую. Только недавно я узнал, что эта версия о его гибели скорее защищала оставшихся членов нашей семьи от репрессий. Вернувшись с долгой бесцельной войны, разорившей и истощившей государство, как и многие другие люди того времени, подполковник Клосовский чувствовал необходимость перемен и приветствовал февральскую революцию. Несмотря на ухудшавшееся отношение к офицерам и разлагающую активность большевиков, солдаты Апшеронского полка уважали его  за храбрость, справедливость и либеральные взгляды. После февральской революции, в апреле 1917 Александра Клосовского избрали в офицерский исполнительный комитет Апшеронского полка.

Подписанием позорного Брестского мира война была окончена, и Апшеронский полк отбыл из Галиции на Кавказ, где и был расформирован к началу лета 1918 года. Приехав во Владикавказ, подполковник Клосовский еще рассказывал детям о том хорошем времени, когда не останется богатых и бедных, но мрачная реальность уже вступала в свои права. Большинству офицеров оставалось всего несколько месяцев до события, которое позднее назовут Терским восстанием с одной стороны, и белогвардейским мятежом с другой. Это были далеко не спокойные месяцы. Анархия и произвол царили в Терской области, не обходя стороной и Владикавказ, живший как в осаде от постоянных грабежей[1]. Эшелоны демобилизованных солдат, группы дезертиров, отряды ингушей и чеченцев, красные, белые, все вносили свою лепту в царивший хаос.

Дальнейшую судьбу Александра Клосовского позволяют проследить Книги историка Белого Движения Сергея Волкова[2], основной источник биографической информации о белых офицерах того времени. Двухтомник Волкова не подводит и проводит детали участия Олекса в Терском восстании, затем в офицерском отряде полковника Литвинова и, наконец, описывает его присоединение к Добровольческой Армии, как в то время называлась Белая Армия на Юге России. Теперь можно было с уверенностью утверждать, что, вернувшись с фронта в 1918 году, подполковник Клосовский, как и большинство офицеров города, вышел с оружием в руках при первых выстрелах, раздавшихся ранним утром 6 Августа 1918 года[3].

“В 4 часа утра жителей Владикавказа разбудил частый ружейный огонь. В первый момент никто толком не знал, в чем дело, и по городу носились самые невероятные слухи. Вскоре выяснилось, что казачий отряд полковника Соколова, подошедший ночью к городу со стороны станицы Архонской, атаковал красноармейские казармы и Совдеп, помещавшиеся в здании реального училища и в Офицерском собрании Апшеронского полка… В городе завязался уличный бой… На среднем участке, под общим командованием полковника Беликова, действовали осетины и добровольцы из жителей Владикавказа, главным образом — офицеры. Задуманная операция, главным образом благодаря своей неожиданности, была поначалу весьма удачной. Однако с первого же дня стало ясным, что операция принимает затяжной характер и это — благодаря причинам, приведшим в конечном итоге и к полной нашей неудаче… Вся тяжесть борьбы легла на плечи добровольцев, главным образом офицеров, вышедших с оружием в руках при первых же выстрелах. С первых же дней боев они выполняли задачи, которые никому нельзя было поручить, неизменно проявляя выдающиеся мужество и самоотверженность. Так блестяще начатые и так печально окончившиеся Владикавказские бои продолжались 11 дней, и 17 августа из города, охваченного заревом пожаров, ночью ушли все, кто не хотел оставаться под игом большевиков. Главная масса ушедших с оружием в руках офицеров и добровольцев отошла в станицу Архонскую, в 18 верстах от Владикавказа…”

Фото: Терское восстание, Владикаваказ 1918 г.

Подполковник Клосовский, по документам числящейся в отряде Литвинова с 9 августа 1918 г., отошел вместе с восставшими в станицу Архонскую. В этой станице и зародился Добровольческий Отряд Терского края, объединивший под командованием полковника Литвинова  свыше двухсот офицеров участников Владикавказского восстания, а также прочих добровольцев, главным образом из кадетов и учащейся молодежи. Пробыв в станице Архонской около месяца, восставшие перешли к станице Прохладной, пока не были вынуждены отступить под давлением 1-ой Ударной Советской Шариатской Колонны большевиков. В конце октября 1918 года офицерский отряд полковника Литвинова пришел в Нальчик. Наступление большевиков продолжалось, и терские части, расположенные в Нальчике, были прижаты к горам: с севера надвигалась красная армия, с запада грозила Минераловодская группа красных, по железным дорогам курсировали бронепоезда. Было принято решение идти на соединение с Белой Армией по горам, обходя Кисловодск с юга. 31 Октября 1918 года свыше полутора тысяч бойцов из отрядов Литвинова, Агоева, Серебрякова и Кибирова, а также 2,000 беженцев из Нальчика и окрестностей выступили в поход по едва проходимым, почти зимним, горным дорогам. А.А. Арсеньев[4], адъютант генерала Левшина, представителя Добрармии в Терской области и Дагестане, так описывает этот поход:

Фото: Кадеты ВСЮР

“В офицерской роте полковника Литвинова, Туркестанского стрелка и Георгиевского кавалера, едва ли не половину составляли кадеты. Некоторые из них ростом не превышали носимых ими с гордостью тяжелых пехотных винтовок. Эта рота, иногда именовавшаяся по казачьи, — сотней, считалась надежной частью и в боях сбивала и гнала перед собой толпы красноармейцев, далеко превышавших их числом. На подъемах, в разряженном воздухе, где и здоровому взрослому, но непривычному человеку было тяжело идти, больные "испанкой" с желтыми, испитыми лицами, хватались за задки повозок и только таким образом передвигались шаг за шагом. Особенно тяжело было видеть полу-детей, кадет… Проснулся я утром, с ощущением приятной теплоты, попробовал откинуть полу бурки — она не поддается: за ночь выпад снег и все было покрыто толстым слоем. Бивуак наш был уже в движении: куда то вели поить коней, строились части, запрягались повозки. В авангард была назначена офицерская рота. Раздалась команда и рота, стараясь в пушистом снегу отбивать шаг, молодцевато прошла перед генералом- "нашим генералом", как его называли эти кадетики и офицеры. Он стоял навытяжку, с сосредоточенным выражением лица, держа руку у папахи, во время прохождения части, пол. Литвинов скомандовал песню и тенор-запевала начал "Бородино". В горном воздухе голоса звучали глухо и слабо. На месте ночевки роты чернели на снегу своими кадетскими шинелями девять жалких фигурок, положенные рядом. Бедные, милые мальчики-герои, жизнь свою за честь России отдавшие. Несколько человек с лопатами в руках готовилось рыть неглубокую братскую могилу. Сколько подобных безвестных могил оставили мы на местах наших следующих ночевок — кто знает? Считать их было некому.”

Этот четырнадцатидневный поход к заветной цели, на Кубань, был особенно тяжелым, когда от аула Атожукино им пришлось свернуть в горы и двигаться по дороге с крутыми подъемами и спусками. Нечеловеческих усилий стоило преодолевать вброд водные рубежи горных рек с их каменистым дном, особенно трудной была переправа через полноводную и бурлящую реку Баксан. Повозки и орудийные запряжки сносились мощным потоком реки, и их с большим трудом вытягивали на противоположный берег. Наступили холода, в горах местами выпал снег и двигаться приходилось по обледеневшим подъемам и спускам. Состояние одежды и обуви у большинства чинов Добровольческого отряда было более чем неудовлетворительное. Говорить о теплой одежде людей, внезапно выступивших на борьбу еще в летние месяца, не приходится, так как при полном отсутствии какого бы то ни было снабжения достать таковую было просто неоткуда. Были такие, у которых не было даже шинелей, белье же было предметом большой роскоши. Не лучше обстоял вопрос и с продовольствием; хлеба не было и его заменяли лепешками из кукурузы.

Фото: Генерал Деникин

12 ноября они, наконец, воссоединились с основными военными частями в станице Баталпашинской, завершив свой поход, начавшийся в августе 1918 года во Владикавказе. На следующий день генерал Левшин со штабом двинулся на повозках в Екатеринодар, где находилось командование Белой Армии. Окончательный приказ по Добровольческой армии за № 1286 гласил:

Первый Офицерский отряд Терского края полковника Литвинова, прибывший в состав Добровольческой армии, переименовать в полк и именовать Терским Офицерским полком. Названный полк включить в состав Добровольческой армии с 1 ноября сего 1918 года. 

Генерал–лейтенант Деникин.

Фото: Генерал Романовский

Таким образом, «Добровольческий отряд Терского края» влился, наконец, в лоно Добровольческой армии и с ноября 1918 года продолжил свою боевую службу уже в ее рядах под руководством генерала Деникина и его заместителя генерала Романовского, под именем Терского Офицерского полка.

Терский офицерский полк. Сформирован в  Добровольческой армии 1 ноября 1918 из Офицерского отряда Терского края полк. Литвинова (составленного из офицеров-добровольцев), прибывшего в армию после участия в Терском восстании осенью 1918. Батарея отряда получила наименование Кавказской отдельной батареи. Расформирован 23 марта 1919 и на его базе сформированы 81-й пехотный Апшеронский и 84-й пехотный Ширванский полки, объединенные в Терскую отдельную бригаду. Командиры: полк. Литвинов, ген.-майор Руднев (с 10 января 1919).

Тем временем, семья Александра оставалась во Владикавказе. Беженцы, расстрелы, грабежи и конфискация имущества, голод, болезни и дефицит стали постоянными спутниками жителей города, постоянно переходящего из одних вооруженных рук в другие. Сохранилось описание этого периода в жизни семьи друга Клосовских, полковника Василия Осипянц:

В  городе было  неспокойно,  одна власть сменяла другую, но дети уже привыкли к грохоту орудий и канонаде.   Когда   приходила очередная  власть,  они  знали,  как действовать.  Если в городе были красные, Лиза надевала на голову белую косынку, а детей  укладывала  в  постель.  “Больных  детей  не  тронут,  и  никто  не заподозрит, что здесь прячется офицерская семья”,  – думала она. Этот  трюк  всегда  проходил.  Первому  ворвавшемуся  в  дом красноармейцу говорили, что здесь лежат больные тифом дети, и красные убирались восвояси, опасаясь заражения. Иногда, правда, они заглядывали в комнату, но видя “больных” детей в постелях, тут же уходили.

Фото: Полковник В. К. Осипянц со своей семьѐй, Владикавказ

В конце 1918 года в городе бесчинствовала ЧК, шли постоянные расстрелы. Ниже приведен пример приказа[5] Чрезвычайной следственной комиссий опубликованного 15 декабря в № 183 газеты «Народная власть», ставшей рупором Владикавказского Совдепа.

«Приказ № 4. Противниками Советской власти в городе распространяются слухи: якобы английские войска наступают на Кубань и на Терек. Эти слухи ни на чём не основаны, наоборот, наши доблестные войска ежедневно одерживают всё новые и новые победы на всех фронтах. Ввиду муссирующих таких провокационных слухов, распространяемых контрреволюционерами и провокаторами с целью подрыва авторитета власти и вызова волнения среди населения, Чрезвычайная областная комиссия доводит до сведения граждан Терской области, что лица, замеченные в подобных преступлениях, будут расстреливаться беспощадно. Тов. председателя Н. Бахтадзе. Секретарь Трейлиб»

Жительниц Терской области тоже не оставили в покое, указом от января 1918 года были мобилизованы  все  женщины непролетарского происхождения от 17 до 45-летнего возраста для  ухода за больными бойцами. По рассказам Александры Петровны Игнатьевой, на этот период пришлись ухаживания одного из чекистов за ее дочерью, недавно овдовевшей Зосей Клосовской, муж которой, следователь Николай Якубенко, был убит в декабре 1917 года на железнодорожной станции Прохладной вместе с другими представителями исполнительной власти[6] Терской области. Однажды вечером ухажер даже принес платок с драгоценностями, явно снятыми с расстрелянных  людей. После его ухода, украшения полетели вентиляционную трубу, в которой возможно и лежат до сей поры.

Фото: Атаман Шкуро

К счастью, это ухаживание продолжалось недолго, уже 10 февраля, с появлением казаков 1-я Кавказской казачьей дивизии Шкуро на восточной окраине Владикавказа, кончилось большевистское владычество в городе и начались расстрелы и грабежи уже с другой стороны. Вот так описывает эти дни Лиза Осипянц:

Когда в  город  вошли  белые,  Лиза  успокоилась.  Она  могла носить шляпку и одеваться, как в прежние времена. Белый патруль дети встречали дома с портретом отца в руках. Этого было достаточно, чтобы услышать  знакомые  слова:  “Простите,  честь  имею”.  Кивок  головы, отданная честь портрету, и они уходили. Симпатии семьи были, конечно, на стороне этих измученных войной белых офицеров. Семья нуждалась, и следовало что то предпринимать, ведь у нее на руках были три дочери. Надо было получить пособие, пока в городе были белые. Во Владикавказе в это время стояли части дивизии генерала Шкуро, и Лиза пошла к нему на приѐм в бывший губернаторский дом на Лорис-Меликовской улице. Генерал Шкуро с почтением принял еѐ и выслушал рассказ  о  тяжелом  положении  семьи  офицера,  воевавшего  сейчас  на Турецком  фронте.  Он  распорядился  немедленно  выдать  ей  пособие  и оказать любую посильную помощь. Обратно домой, на Купеческую, Лиза шла  быстрым  шагом,  прижимая  к  груди  сумочку,  в  которой было их спасение.  Теперь  она  сможет  накормить  детей  и  закупить  кое-какие припасы. Голод на некоторое время отступил.

В конце марта 1920 года Владикавказ опять переходит в другие руки. К этому времени Зося Клосовская уже около года живет в Екатеринодаре со своим новым мужем, полковником Леонидом Митрофановичем Успенским, адъютантом Ивана Петровича Романовского.    Мать Зоси, Александра Петровна, оставалась во Владикавказе с внуками и невесткой, Ниной Клосовской. Следы самого Александра  Клосовского пропали, сохранились лишь воспоминания об одном письме. Согласно воспоминаниям Милы, дочери Александра, письмо пришло с оказией из плена у красных где-то в районе Каспия. Был он ранен, страдал от цинги и писал это письмо лежа, положив доску на грудь. Из письма было видно, что до попадания в плен у Александра находилась казна полка, которую он не мог оставить. К сожалению, письмо не сохранилось. На этом заканчиваются документальные свидетельства о судьбе прадеда, открывая простор для дальнейших исследований истории Белого Движения.  

____________________________

[1] К истории Августовских событий во Владикавказе http://osradio.ru/istoija/print:page,1,38435-k-istorii-avgustovskikh-sobytijj-vo-vladikavkaze.html
[2] С.В. Волков "Генералы и штаб-офицеры русской армии. Опыт мартиролога"; Т.1. - М.: Издательство "ФИВ", 2012. - 736 с. на страницах 561-562.
[3] А. Горбач. БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ В ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ. http://www.e-reading.me/chapter.php/1008872/43/Volkov_-_Soprotivlenie_bolshevizmu_1917_-_1918_gg.html
[4] А.А. Арсеньев Из героических времен. Военная быль, 1958 г., №32
[5] Полгода во Владикавказе. Отрывки из дневника 1918-1919 гг. http://www.darial-online.ru/2000_2/dnevnik.shtml
[6] Бичераховское восстание. К 94-й годовщине кровавых событий в Терской области http://www.apn.ru/publications/article26773.htm
[7] Р. Г. Гагкуев АНТИБОЛЬШЕВИЦКОЕ ДВИЖЕНИЕ В ТЕРСКОМ КАЗАЧЬЕМ ВОЙСКЕ. http://a-pesni.org/grvojna/bel/a-antiterek.php